Skip to content

Рубрика: Откровения (2016)

451

Осень осенняя дождём моросит.
Утро осеннее росою блестит.
Ветер осенний сбивает росу.
Дождь моросистый нагоняет тоску.
Заунывную песню ветер поёт.
Дождь моросистый душу гнетёт.
Плачет душа, её рядом нет.
Дождь моросистый играет сонет.
Бьёт по лицу, бьёт по глазам.
Из сердца моего льётся слеза.
Одиночество плачет, гнетёт.
И сердце моё её только ждёт.

452

Когда в коляске, кому ты нужен,
Кто захочет за тобой убрать навоз?
И когда будешь ты простужен,
Не принесут тебе охапку роз.
И будешь ты молиться ты иконам,
И Господа Бога поминать,
И будешь ты бросаться к розам,
И будешь мать потом их проклинать.
Но знаю я, настанет время, и побегу я босиком,
И побегу я на коленях за ней прямо, прямиком.
И пусть коляска за мной вдогонку
Бежит по ухабистой мостовой,
Я отведу её в сторонку,
И пусть её караулит часовой.

453

С одиночеством плачу, грущу, с одиночеством вместе умру.
И поставят памятник мне, и буду вариться в своём я котле.

454

Слёзы мои, слёзы, счастья они ждут.
Кто и когда даст им приют?
Кто бы теплом их обогрел,
Кто бы их душу теплом бы согрел?
Но нет её рядом, а если и будет, то когда?
Когда уже уйдут поезда?
Когда побелеют виски на висках,
И когда повезут тебя на белых санях.

В память великим актёрам и певцам нашей страны!

Падают звёзды с неба. Так жизнь догорает моя.
Когда-то точно так же с неба сорвётся моя тут звезда.
Давайте помянем те звёзды не пивом, не водкой, вином,
Давайте помянем те звёзды своим лучезарным огнём.
Какая-то звёздочка пела про Родину, матушку Русь,
Какая-то звёздочка звенела и пела «дубинушку-ух».
А есть ещё звёзды, они в сердце не гаснут
Своим негасимым огнём.
И в наших сердцах никогда не загаснут, когда сидим мы в кино.
Одна звезда бежит с автоматом, кричит: «За Родину-мать!»
Другая звезда кроет всех матом, приказывает за Родину жизнь тут отдать.
Другая звезда играет в бандита, доцентом назвали её,
А эта звезда играет Косого, но хотела сыграть серьёзную роль.
Всех звёзд не смогу перечислить даже по именам.
Так давайте поставим свечку к иконам и вспоминать их имена.

456

Восход освещает деревню. Речка бежит за бугром.
Как мне хочется броситься в речку за старым деревянным мостом,
Уплыть на посаженках на берег левый, песчаный, пустой
И выйти на отмель, и берег будет крутой.
Деревня моя просыпается, слышу я крик петуха.
Куры по двору шляются, слушая трель соловья
.
Влюблённые расстаются, в небе светит луна.
Звёзды в небе смеются, а луне нужна тишина.
Корова к стогу подходит, сено жуёт за щекой,
Недойные титьки, молоко капает белой слезой.
А мне бы взять бы эти сиськи и сунуть себе в рот,
Пусть молоко струится во влажный большой живот.
Сердце у коровы стучится, ухо к животу приложу.
Кто там внутри шевелится — руку к животу положу.

Стучит оно ровненьким басом, как молот по наковальне стучит.
И петух кричит за амбаром, и за курицей он быстро летит.
Оттопчет одну и другую, пойдёт другую искать.
И свинья валяется в луже и продолжает в ней всё лежать.
Пригрело её солнцем лучистым, как лягушку после весны.
Мясо у неё будет мясистым, если хлебом кормить после зимы.
Солнце садится за речку, пора ложиться и мне.
Если крикну вам «ку-ка-ре-ку», сыграете вы мне на трубе?

457

Стоят солдаты на колясках, стоят опалённые войной.
И не попить теперь им чаю, и не держать кружку собственной рукой.
Война обрезала им руки и ноги оторвала с головой.
И вот теперь кремлёвские суки их загнали на остров седой.
Ветер гуляет, равнины да серые скалы кругом.
Там построят хибару солдатам, чтоб люди жили тайком.
Кругом одни скалы, равнины да клетки стоят по углам.
Пишет художник картину, как в землю вгоняют солдат.

Дмитрию Певцову

Как хорошо иметь верного друга,
Зная: он поможет в беде.
И никакая разлука-сука
Не помешает в счастье тебе.

459

Годы мои золотые покрылись моей сединой.
Годы мои молодые покрылись моей белизной.
Морщины покрыли всё тело, лица теперь не узнать.
Только глаза молодые всё также, как прежде, блестят.
Морщины покрыли и руки, ищут всё время кровать.
Старость моя, как сука, хочет всё полежать.
Старость моя только стонет, болезнь мне никак не прогнать.
Старость моя только воет, как пресловутая, старая блядь.
Годы промчались так быстро, пепел уже на висках.
Хочется убежать в то лето, да мне не даёт седина.

460

Я солнце тебе посылаю.
Пусть оно скажет тебе за меня,
Что мне тебя не хватает,
И скучаю я без тебя.

461

Ушёл, но знаю всей душою, ко мне ты снова ты придёшь
И скажешь мне: «Как хорошо с тобою! Зачем тогда я от тебя ушёл!
Какой дурак был я безмозглый, и как я мог от тебя уйти?
И находясь в томленьи томном, я смог к тебе свой путь найти.
Не забавляют меня красотки, и не заманит меня их шик.
От этих девочек-красоток один лишь только солнца блик.
У этих девочек-красоток одни только деньги на уме,
И как только солнце всходит, считают их сразу в голове.
Я не боюсь потратить деньги, потратить деньги с головой,
Но мне хотелось, чтобы эти деньги несли мне радость,
Как чайке рыба за кормой.
Но я сейчас перед тобою и говорю тебе: «Прости».
И я сейчас, как чайка за кормою, которая одна летит.
И я прощу тебе ошибки, которые наделал ты.
И я сниму с тебя ботинки и поцелую в рыжие усы.

462

Когда — не знаю, но ты вернёшься,
и для тебя я буду той звездой,
Которая сияет в небе, как месяц словно золотой.
И ты захочешь моей ласки,
распущенные волосы мои к себе прижать,
И груди пышные, как в сказке
их нежно-нежно целовать.
И обольщать меня ты будешь
и песни петь, как соловей,
Своей гитарой ты разбудишь,
затронешь струны ты души моей.
И в сердце ты вползешь так тихо,
и будешь ты его ласкать,
И ту любовь, которая укрыта,
из сердца моего сумеешь ты достать.
И потечёт любовь земная,
растает словно лёд,
И сразу станет внеземная,
и превратится в сладкий мёд.
И если ты мою любовь разбудишь,
и если ты её найдёшь,
Её тогда ты не заглушишь,
и об камни её ты не разобьёшь.

463

Ветер тёплый ласкает мне грудь.
Звёзды в пруду хотят утонуть.
Белый лебедь живёт в том пруду,
вечерами порою его рыбой кормлю.
При виде меня он улыбается мне,
как близкому другу в далёкой стране.
Отчизна теперь его далеко,
ему не достать её даже крылом.
Машет он крыльями, трясёт головой,
говорит мне: «Полетели со мной
Туда, где берёзы родные стоят,
где слёзы роняют одни тополя,
Где иволга плачет, грустит,
где козодой на болоте кричит.
Где солнце встаёт, умываясь росой,
и месяц завидует ему золотой.
Туда, где стоят родные поля,
где колосятся одни лишь хлеба.
Где звёзды купаются только в воде,
где бобры строят хатки вверх по реке».
Ему отвечаю: «Мой милый друг.
Я бы бросил тебе спасательный круг.
И полетел бы с тобой далеко,
туда, где берёзы шумят над рекой.
Где звёзды купаются только в воде,
где бобры строят хатки вверх по реке.
Крылья обломаны и ноги мои,
и не одеть мне теперь уже сапоги».
Не поймёт он — не могу я летать,
а точно так же и по асфальту скакать.

464

комкаю грусть, как бумажный листок.
С себя я снимаю ярко-жёлтый платок.
Пусть измена твоя с тобою умрёт, а любовь моя другого найдёт.
Пусть он будет лицом некрасив, но с лица, поверь, мне воду не пить.
Пусть он будет не столько силён, но зато он будет очень умён.
Он построит мне дом до небес и любовью своей меня будет есть.
И в саду нашем будут цветы, и будут носиться у нас малыши.
По утрам будем солнце встречать, а вечером потом его провожать,
И на зорьке мы встретим рассвет,
и он мне скажет, что тебя лучше в мире нет!

465

Тоска умирала без грусти, печали. В ней не было даже любви.
Когда она умирала, у гроба стояли люди, которые ждали любви.
И вот она умирает, без слёз и рыданья
И слышен весёлый лишь смех.
И солнце, лучами с любовью играя, склоняет на маленьких грех.

466

Ветер качает опавшие листья. Вечером звёзды роняют свой свет.
Как мне хочется утром проснуться и от старости ничуть не стареть!
Посмотреть молодыми глазами на руки, на тело своё
И не вытирать лицо слезами, но время моё безутешно ушло.

Валерию Яковлевичу Леонтьеву

Я песни твои помню и их иногда пою.
И ночью осенней идут проливные дожди.
И пусть солнце исчезло и исчезли солнечные дни,
Но ты, как раньше, как прежде, песню свою затяни!

468

Утром падают звёзды. Спит ледяная вода.
Звёзды роняют слёзы. Плачет лесная река.
Девица утонула, в омут вошла с головой.
Сердце моё резанула и глаз резанула слезой.

Странник

В этой жизни я только странник.
Щупаю дорогу неведомой ногой.
Значит, стал божий я избранник,
И посох я держу собственной рукой.
Пусть моя дорога камениста,
Много в ней ухабов и порог,
Даже пусть будет она терниста,
И дорога будет вековой.
Я устал бродить по свету
С посохом, с котомкой на плече,
И зажгу я в церкви у иконы
Неведомое количество свечей.
Пусть горят они, иконой наслаждаясь,
За здравие и только лишь моё.
И не раз в грехах своих покаюсь
Под церковный колокола звон.
Пусть тот колокол бьёт своим набатом
О грехах, что натворили мы,
И с церковным мы уставом
Будем каяться в кресты.
Я хочу, чтоб грех смывался ночью
Ключевой, церковною водой.
И когда стоять я буду с болью,
Чтоб Христос снял грех собственной рукой.
Но я иду, щупаю дорогу,
И посох мой стучится об асфальт.
Но я в себе всегда ношу тревогу:
Кто грехи отпустит, если буду умирать?

470

Как мне тебя не хватает, знает лишь только слеза.
За сердце, сука, хватает. Чайка летит из гнезда.
Хочу полететь я за чайкой, соколом за нею вслед.
Рукой машу белокрылой чайке, а она крыльями машет в ответ.

471

Звёзды осыпают мой город, ярко светит над ним луна.
По ночному городу иду, с ним сливаясь, и иду по нему я одна.
Звёзды осыпают меня светом, манят меня к себе,
Так только бывает летом. Как хочу убежать я к тебе!
Увидеть твою улыбку, глаза, перламутра блеск.
Поймать руками снежинку, услышать твой весёлый смех.
Почувствовать твои сильные руки и запах твоих пышных волос,
И чтоб взял меня ты на руки и целовал меня ты взасос.
Фонари освещают мой город, ночь скрывает листву.
Навстречу идёт боров какой-то, у него закурить попрошу.
Предложит он мне папиросу, дым идёт изо рта,
И скажет: «А вы похожи на увядшую розу, которой нужна живая вода».
Спичкой огонь зажигаю, всё не могу прикурить.
Мысли его я читаю: «Как бы мне с ней покутить».
Ему сказала: «Спасибо. Вы знаете, я другого люблю.
И я не та кошка, которая мышонка ночью ловлю».
И я пошла дальше с папиросой во рту.
И дым от папиросы с мечтою таял. А я по нему всё грущу.

472

Над спящим городом звёзды кружатся. Свет в окошках давно погас.
Звёзды в небе собою любуются. Луна приглашает меня танцевать.
Звёзды летают, порхают на небе, кружат, ведут хоровод.
В речке, в воде отражаясь, по небу летит звездолёт.
Звёзды, танцуйте, танцуйте на небе, дарите вы свет и любовь,
Дарите вы свет не только к разлуке,
но и так, чтоб от вашего света закапала алая кровь.
Луна холодеет от жаркого взгляда, в пот бросает и в дрожь.
От любви и страсти большого накала колосится высокая рожь.
Луна краснеет от счастья, влюбилась в меня в самого.
Подарю ей кусочек страсти, и пускай потом глядит мне снова в окно.

473

Точит камень слёзы, точат острый нож.
День стоит погожий, до чего погож!
Красная девица плачет у окна.
Светлая светлица, распущена коса.
Серыми глазами смотрит из окна,
Горючими слезами плачет тут слеза.
Девицу-красавицу замуж отдают,
Девицу-красавицу к алтарю ведут.
И звенят бубенчики, церковный хор поёт,
Батюшка с кадилом к алтарю идёт.
Под фатою всхлипывает белое лицо,
Под фатою вздрагивает бледное лицо.
Руки всё трясутся, кольцо не могут вдеть.
Зубы у него смеются: «Буду ей владеть.
Морщинистыми руками буду грудь хватать.
Беззубыми зубами буду целовать».
Молоденькое тело несут тут на погост.
Молоденькое тело вонзило в себя острый нож.
Плачут тут берёзы, плачут берега.
У матери стоят слёзы. И течёт река.

474

Лёд на губах лежит. Сердце моё не камень.
В речке вода бежит. Сердце моё ты ранил.
Сердце болит, изнывает, хочет твоего тепла.
Сердце моё страдает. В речке бежит вода.
Прикоснись губами к сердцу, обними любовью своей.
И лёд на губах растает, и я сразу стану твоей.
Обнимать тебя буду жарко, и не сможешь от меня ты уйти.
Только времени потраченного будет жалко,
если сможешь от меня ты уйти.
Но об этом не хочу я думать. Я знаю, ты будешь моим.
И я сумею придумать, если захочешь от меня ты уйти.
Я верну тебя своим взглядом, поцелуем яркой любви
И своим сладким дурманом, и захочешь меня ты в постель унести.

475

Пальцы режут руки, принимаю муки.
Режут меня, суки, доктора науки.
Режут меня на части, чтоб не открывал я пасти.
Пилят мои кости, у меня на них столько злости.
Не согнуть мне руки, не поднять ноги,
Не одеть мне больше блатные сапоги.
Нету у меня ног, нету и души.
Принимаю рок, как удар судьбы.

476

Белое платье я примеряю, а я по нему только страдаю.
Но выхода нет, у меня тут живот, вот тут появится маленький плод.
Будет он плакать и пищать, а я о нём буду скучать.
И будет мне его не хватать, но малыш его рядом,
И буду его вспоминать.

477

Я умер в тоске вдалеке от Отчизны.
И жил с ней во сне, и о ней были мысли.
Я видел берёзы, пух тополей
И слышал, как в лесу поёт соловей.
Я слышал кукушку, как она куковала,
Бежал на опушку лесного завала.
Трава зеленела лесным дурманом,
Муравей бежал за лесным ароматом.
И видел я речку, она купалась в пруду.
В стог сеновала как в детстве лечу.
И видел, как утром заря просыпалась,
Как зорька с рассветом со мною прощалась.
Слёзы бежали у меня по лицу, ночью подушку слезою мочу.
Годы летели, седина на висках. Они пролетели, вся кожа в рубцах.
Только глаза молодые глядели на прошедшую жизнь как они погрустнели
И сердцу сказали: «Остановись и на жизнь свою возьми оглянись».

478

Ночь спустилась над полем. Рожь дрожит перед сном.
Звёзды падают в море, стелятся ярким ковром.
Луна освещает звёзды, хочет собрать серебро.
В речной отмели плёсы, звёзды плещутся и ложатся на дно.
Мне бы собрать эти звёзды и в глаза твои посмотреть.
И вижу речные я слёзы, и без боли не могу на них я смотреть.
Плачут они не от счастья, не от радости, что я их подобрал,
Плачут они из-за горя, что не могут больше летать.

479

Кто сказал, что жизнь в коляске — она очень хороша?
Кто сказал, когда живёшь в коляске, долго теплится душа?
Кто сказал, когда смеёшься, и коляска не дрожит?
Кто сказал, когда смеёшься, и слеза от горя не бежит?
Вы посмотрите на коляску, посмотрите на меня.
Да, я хочу встать с коляски, пока теплится душа,
Побежать вслед за счастьем, счастье в длинных волосах,
И бежать вслед за счастьем, у счастья карие глаза.
Как мне хочется побегать за любимой босиком.
Только на коляске я с пробегом мчусь по булыжной мостовой.
Не догнать своё мне счастье, всё коляска тормозит.
И летит куда-то поезд, моё времечко спешит.
В дождь и в слякоть, всё в ненастье. У меня слеза блестит.
Слёзы счастье затмевают, в бочку всё вода бежит.
Как хочу сходить я завтра не в бачок, а в унитаз,
И не подмываться в ванной завтра, оттого, что чистый таз.
Всё изгаженное мною, памперс в облаке парит,
И бросаю его в помойку, и зловонно он летит.
Время быстро изменило и особенно меня.
И в углу висит кадило, и свеча горит у алтаря.
Мои мысли о любимой, и пусть мне не тридцать лет,
Но на коляске я счастливый, и я играю ей сонет.
И знаю я, мы вместе никогда не будем,
Не будем нянчить мы своих детей.
Но мы друг друга не забудем. И буду я один гореть!

480

Как я хочу жить! Как я хочу любить!
Как я хочу страдать и за вас переживать!
Но вас не вижу я с неделю, играет вьюга за метелью.
Пурга и снег, мороз метёт, и вот уж год уже прошёл,
А вас я так и не увидел, и вас я даже не услышал.
И писем вы мне не шлёте, но я надеюсь, вы придёте.
Приедете вы ко мне на голубом своём коне.
Открою я вам двери, и в сердце моем вы услышите трели.
И будет петь нам соловей, и он вам расскажет о любви моей.
Как я без вас грустил, страдал и за вас переживал,
Как вы там в Москве живёте. И ждал я вас, когда вы ко мне зайдёте.
И наконец, вы ко мне зашли, и до меня вы снизошли.
И я у ваших ног сижу и плачу, и ваше платье обнимаю,
И говорю вам о любви, и про любовь читаю вам стихи,
И Пушкина в них я вспоминаю, и говорю вам: «Я по вас страдаю»,
Что я люблю лишь вас одну и никогда не разлюблю.

Наргиз Закировой

Свои стихи тебе даря, их свежий ветер освежает.
Проснётся алая заря, она по стихам моим страдает.
Пусть свежий ветер, моря бриз мои стихи тебе читает,
Но лучше ты, Наргиз, мои стихи сама их прочитаешь.
Я выполню твой любой каприз, но только чтоб ты их читала,
И со стены сниму карниз в твоём доме для чтения моих стихов,
Чтоб в нём светлее сразу стало.

482

Здравствуй, мой читатель дорогой! Я сегодня странный и чудной.
Не проснувшись толком рано, прочитал страничку я Корана,
А потом попил чайку и по-турецки сказал: «Шамхалиду».
И ноги скрестил я по-узбекски. И на минарете имам пел мне песни.
И допелся до седин. И сижу я без штанин,
Жду, когда зайдёт ко мне Муза. Ем я корку от арбуза.
Вдохновение пришло, покатилось колесо.
Заглянул в окно пиздец.
Снег лежит как холодец.
Весь лежит блестит, сверкает
И под солнцем он не тает.

483

любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
С любимыми не расставайтесь,
Всей кровью прорастайте в них,
И каждый раз на век прощайтесь,
И каждый раз на век прощайтесь,
И каждый раз на век прощайтесь,
Когда уходите на миг.

484

Мне очень нравятся эти строчки стихов,
И каждый раз после твоего концерта я прощаюсь,
Как будто ухожу на ВЕК!

Смотрю фильм «Зимняя вишня».
Как мне нравится этот фильм!
Пролистываешь свои годы, как кого-то когда-то любил!
Но одиночество, сука, грызёт! И в этом никого не виню!

Я спать ложусь, тебя не видя, не видя твоих красивых глаз.
И я ложусь в постель, тебя не слыша.
Ах, как мне хочется услышать хотя бы пару фраз!
Как я хочу тебя увидеть, услышать шёпот нежный твой,
На губы твои любовью посыпать, чтоб ты сказала: «Милый, дорогой!»
Но я ложусь, холодная постель не греет, и не согреет сердце мне.
И лишь моё сердечко тлеет и ждёт, когда зайдёшь ко мне.

485

Листья лежат, снег засыпает, падает с неба он на траву.
Крупными хлопьями он покрывает холодную осень, траву и листву.
Сижу под окном, о лете мечтаю,
Хочу убежать в лето ранней весной.
И кажется мне — я птицей летаю, до лета могу дотянуться рукой.
Но осень холодная листву заметает и хлопьями снега мне душу гнетёт.
И листья осенние траву осыпают и ждут, когда на них снег упадёт.
Листва всё летит, и кружится планета. До лета мне уже не дожить,
И повезёт меня чёрная карета. Но об этом, друг, не надо тужить.

486

Я люблю твои пышные груди и твои раскосые глаза.
К ним хочу прижаться губами, и чтоб меня обвивала твоя русая коса.
И чтоб мы с тобой сплетались, как две лианы на дереве любви.
И чтоб мы с тобой качались на ветках череды.
Закружит нас ветер весенний, соловей запоёт о любви,
И только ветер осенний стряхнёт прекрасные сны.

487

Мать качает, песню тихо запевает.
Ветер заунывный тихо подпевает.
Соловей на ветке песню грустную поёт.
Он свою голубку песенкой зовёт.
И речушка мелкая как ручей журчит,
А у меня сердечко всё сильней стучит.
Не дождаться милой, милой мне сосны.
У моей у милой прекрасные мечты.
Но мечта не сбудется, увезут её,
И куда — не знаю, но очень далеко.
И обрубят ветки в неродной стране,
И будет словно в клетке в восточной в стороне.
И всё там неродное, и язык, и нрав.
И только солнце золотое, и небо в облаках,
Лишь оно напоминает о родной стране,
И сердце её страдает, и плачет обо мне.
Пусть слёзы её капают на каменный песок.
Девчонки молодые, вот вам живой урок.

488

Милая мама, как тебя я люблю!
Для тебя с рассвета росу разбужу.
Я солнце заставлю светить для тебя,
Ночью луну под трель соловья.
Облака разгоню своею рукой,
Чтоб горела звезда моя над тобой.
Она для тебя будет вечно светить
И тебя, моя мама, будет вечно любить!

489

Что написать тебе, друг мой любезный?
Я даже не знаю, о чём написать.
И сердце стучится, словно молот железный,
И что кровью горячей надо сердце ковать.
Разрезали сердце холодной любовью
И выжали все соки из сладкой любви.
И осталось моё сердце посыпать каменной солью
И на долгие годы его засолить.

490

Как знакомо то чувство, когда всем телом погружаешься в жизнь.
Как знакомо то чувство, когда всем телом хочешь любить.
И от ласк, и от нежности жизнь вздрагивает в миг.
И от ласк, и от нежности жизнь пускается в крик.
Раззадоришь ты крепкое тело, и по венам польётся алая кровь.
И в её крепкое тело своим телом вдохнёшь ты любовь.

491

Хочу успеть дописать свою книгу.
Хочу успеть для вас дописать все стихи.
И дайте вы мне только минуту
Все стихи в голове в тетрадь перенести.

492

Последнюю строчку писать сложнее всего.
Последнюю точку ставить больнее всего.
Понимая, что в жизни не всё ты успел.
Понимая, что в жизни не всё ты допел.
Но время пройдёт, загорится свеча,
И будет на небе гореть новая звезда.

493

Я не знаю, сколько мне осталось жить.
Я не знаю, сколько мне осталось любить.
Я не знаю даже, сколько мне осталось читать.
Но для тебя я буду всё равно писать!

Моему родному городу Березники

Улица Нахимова есть в городе моём,
И дом еще шестнадцать, я жил когда-то в нём.
Квартира там двенадцать в этом доме есть —
Второй этаж направо,
Лестниц там не счесть.
Из детства я уехал в город Ленинград
И для народа я стал стихи писать.

Постскриптум

Приятно знать, что где-то есть любимый,
Тебе любимый человек.
И для тебя он памятник воздвиг нерукотворный
Не из мрамора, а из своих стихов.
Так пусть же он всегда для меня пишет
И пусть стихи слагаются, как ком.
Когда-нибудь кто-нибудь напишет
О нас роман под названьем «Сон».

Author WordPress Theme by Compete Themes