Skip to content

Рубрика: Моя душа (2017)

302

Заискрилась белая россыпь серебристым цветом луны.
Засеребрилась белая проседь, снега много так у зимы.
Серебрится, лежит и сверкает белый снег на полях синевой.
Белым снегом на полях он сверкает, серебрясь своей белизной.
Белый снег на солнце играет, искры сыпятся, от снега летя,
И на солнце он только сверкает, и блестит его синева.

303

Распустил свои ветки кедр высокий над землёй,
И игольчатые ветки всё свисают под луной.
Зеленеет лес кедровый, шишки вылезли кругом,
И стоит ещё сосновый перед домом над окном.
Зеленеет лес дубовый, белки встали в хоровод,
А за ним ещё еловый хочет встретить новый год.

304

Зеленеет лес, серебрится, под луной роса блестит.
И туман по полю мчится, над водой он всё висит.
Утро встанет спозаранку и умоет всех росой,
И услышу коноплянку, её песню над водой.
Загрустит ручей весёлый, пустит он свою слезу.
Что бежишь ты невеселый, льёшь ты слёзы на траву?
Погрустит ручей весёлый, у коноплянки утихнет трель,
Побежит он дальше в ельник, чтоб послушать свиристель.

305

Море лижет мне ноги, луна — мою седину.
В море мочу я ноги, по морскому берегу ногами иду.
Волна омывает берег, песчинки бегут по дну.
Не дам себе сесть на шею, да чтоб ещё выть на луну.
Бабы — народ своеобразный, что ни баба — то всякая мразь,
И бабы — народ такой грязный, носят под юбкой всякую грязь.

306

Жёлтая луна вьётся надо мной,
Словно жёлтый ворон кружит над землёй.
Кружит и летает, звёзды всё горят,
Свиристель играет и берёт баян.
По клавишам всё щелкает, клювом всё стучит,
Сердце моё ёкает, и гармонь шипит.
Хомуты натянуты, словно как струна,
И они растянуты от крика воронья.
Не играет мне больше милая гармонь,
Вороньё склевало сердце тут моё.
Вороньё летает как бледная луна,
А я сижу, мечтаю, и рвётся всё струна.

307

Заблестела луна золотая,
В тёмном небе звездою горя
И своими лучами сверкая,
Отражается в них даже заря.
Та заря раскинула руки,
Будто в небе горят огоньки,
Строит глазки росе от скуки,
И порхают кругом мотыльки.
Та роса от луны сверкает
И стекает вниз по траве,
По траве она вниз сбегает
И бежит ещё по земле.
Полежит роса золотая
На земле, где растёт трава,
И, по солнцу она вздыхая,
Испарится она в небеса.

308

Лунная дорожка по небу всё бежит.
Лунная дорожка в речке дребезжит.
Звёзды все рассыпались, в небе всё висят,
Словно их рассыпали, по небу всё летят.
Облако окутало ночную синеву,
И речка серебристая купается в пруду.
Звёзды отражаются в серебристой мгле,
В речке они купаются, катаясь на волне.
А волна высокая, гребень всё шипит,
И песчаный берег от волны скрипит.
Волны разбиваются о речной песок,
Песчинки умываются о речной поток.
В речку он сбегает, тихо шелестя,
И его смывает речная всё вода.
Ночь настала лунная, звёзды на росе,
Ну, такая лунная — не спрятаться в траве.
Осветило землю, где роса лежит,
Осветило землю, где трава блестит.
Звёзды в небе тают, серебрясь в воде.
К утру они растают в небесной синеве.
И земля очнётся от утренней росы,
И солнце улыбнётся, и полетят лучи.
Утро наступает, трава ещё в росе,
Комары летают прямо по воде.
А волна утихла, песчинки не бегут.
Рыбы все в воде прыгают, снуют.
Вылезла на берег бледная луна,
Решила отогреться на земле она.
Утро наступает, солнце всё блестит,
Жаворонок по небу, по небу всё летит.
А заря проснулась, выкинула прядь,
И пошла по небу, по небу всё гулять.
Распустила косы яркие свои,
Чтоб до вечерней зорьки пели соловьи.

Воинам Афганистана и Чечни

Горы, горы, скалы, пули на три шага вперёд шагнули.
Тропа виляет всё хвостом между пропастью и скалой.
Душманы душат нас атакой, чека летит, и взрыв гранаты.
Лежит разорванный герой полумёртвый, полуживой.
Части тела не узнать, солдат пытается привстать.
Глазами смотрит на траншею, не повернуть солдату шею.
Хрипит солдат, и стон идёт, солдат вот-вот уже умрёт.
Чека в зубах гранаты, взрыв, и вот голова уже летит.
Летят осколки от гранаты и режут мне грудную боль,
Солдат не увидит больше мамы и не услышит её стон.
Несут солдату на могилу цветы, и мать поседевшая стоит,
Цветы кладут на землянистую перину,
и саван травянистый всё лежит.

310

Тропа висит над бездной страшной,
И ветер с гор сдувает пыль.
Стоит Казбек такой прекрасный,
В степи растёт ещё ковыль.
Стоит, сверкает белоснежный,
И грани острые лежат,
Стоит он гордо, безмятежно,
И лишь орлы вокруг парят.
Сверкает солнце, снег искрится
На пике горного орла,
И снег на нём не растворится,
И будет там лежать года.
Пройдут года, Казбек сверкает
Таким же лучезарным он огнём.
Пройдут лета, а снег мечтает
Спуститься с гор, но только днём.

ПОМИНАЛЬНАЯ МОЛИТВА

Вспоминай меня, любимый, когда звёзды мёркнут в тишине.
Вспоминай меня, любимый, когда звёзды блещут при луне.
Вспоминай меня при солнце, когда солнце дарит всем тепло.
Вспоминай, когда в окошко солнца луч глядит в стекло.
Вспоминай, когда дождь ненастный бьёт по лужам и по стеклу.
Вспоминай, когда закат стоит тут красный, словно по небу плыву.
Вспоминай, когда росинка блещет звездною росой.
Вспоминай, когда травинка ляжет утром под железною косой.
Вспоминай меня, любимый, когда с другою ты лежишь.
Вспоминай меня, любимый, когда на другую ты глядишь.
Вспоминай, когда ласкаешь очи о её ты чудный стан.
Вспоминай, когда слеза течёт из твоих любимых глаз.
Вспоминай меня ты только и с улыбкой на лице,
И ушла я в мир далёкий, и чёрный саван тут на мне.

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА

Золотится купол поднебесный,
Он окутан небесной синевой.
И сливается с небом он небесный
И сияет в небе золотой.
Он сияет в небе золотистый
И всё время смотрит вдаль,
И звонарь на колокольне есть плечистый,
По колоколу бьёт звонарь.
Звон идёт по всей округе,
На молебен колокол звонит.
В алтаре стоят господни слуги,
И молитва по небу летит.
Хор поёт, молитва причитает,
И стоит в углу иконостас.
Дьякон молитвенник листает,
Глядя всё на образа.
Пусть молитва нас спасает
От злорадства, суеты,
Пусть Господь для нас ладони раскрывает
И золотятся всё кресты.

313

Зеленеет лес еловый, ветки с шишками висят.
И стоит ещё кедровый, белки шишки шелушат.
Глухари токуют песню, дятел по дереву стучит,
Лось ломает где-то ветку, и комар над ним пищит.
Где-то в чаще в буреломе на трухлявом старом пне
Вылез мишка из берлоги и сидит теперь на пне.
Похудевший от зимовки, шерсть свисает всё клочком,
Шерсть его вся в лохмотьях, и сидит теперь молчком.
Пробудилась вся природа от морозной белизны.
Я люблю любое время года и даже сероглазые дожди.

314

Просыпалась заря на рассвете,
На болоте шумят камыши,
И луна как будто в корсете,
Звёзды будто её малыши.
Разбежались по синему небу
Звёзды, ярко горят желтизной.
Запрягает солнце карету,
И у солнца конь золотой.
Поскакало солнце по небу,
Поливая землю жёлтым лучом,
И роса впивается в землю
Землянистым дождевым червяком.
Та роса под солнцем клубится
И летит в небесную даль,
И под солнцем она золотится,
И похожа она на вуаль.

315

Распустила ветки белая сирень,
Словно как наседка оплела плетень.
Белыми цветами всё плетёт узор,
Сиреневыми глазами всё несёт дозор.
Оплела беседку, нежный аромат,
Слышится в беседке поцелуя такт.
И она скрывает трогательные слова,
И сирень скрывает вздохи и глаза.
Те слова не слышно, слышен шёпот их,
Только ночью слышно поцелуя искр.
Белая сирень всё стоит кругом,
Навевает нам пылкую любовь.
Отцветёт сирень, опадут цветы,
И буду всё грустить, но только до весны.

316

Серебрится ручей серебристый,
И бежит по снегу вода.
Тает лёд на реке искристый,
Не освободилась река ото льда.
Та промоина давно растворилась,
Превратилась она в полынью,
В ней девица зимой утопилась,
Лишь остался след на снегу.
Растворяется лёд искристый
В серебристой талой воде,
Стал в воде он таким зернистым,
И плывёт он вниз по реке.
Поплывёт и растает,
Не останется от него следа,
Но пока что над ним летают
Белые чайки, да ещё облака.

317

Стоит стакан, кипит в нём водка, стакан мне сразу не поднять.
Во рту у меня засохла глотка, и мне приходится слюну глотать.
Меня трясёт, меня колотит, рука трясётся словно зверь,
И водка что-то мне бормочет и говорит: «Меня отпей».
Но как же водку эту выпить? Возьму стакан, всё разолью.
Беру полотенце через шею и начинаю стакан к себе тянуть,
Стакан у рта, и льётся водка, в моих венах кровь бежит.
Упала на пол тут пилотка, и зуб мой больше не болит.
Меня уже не лихорадит и не колотит как свинью,
Вот только водка меня манит, её я выпью, покурю.

318

Как я хочу прижаться к женскому телу, услышать дыханье её,
А после целовать её тело, а потом погрузиться в него.
Помять траву молодую, посбивать на ней росу,
А потом взять её хмельную и положить её на траву.
Опьянить её своей любовью, чтоб закружилась у ней голова,
И выпросить её сердце мольбою, чтобы она его отдала.
Зацелую её сердце до крови, зацелую его до утра,
И буду целовать её сердце, пока не проснётся заря.

319

Серебрится вода в зазеркалье,
Серебрится в отраженье воды,
И от блеска звёзд в зазеркалье
Над водою поют соловьи.
Серебрится река в лунном свете,
Звёзды рассыпались словно горох,
И рыбы, словно как на балете,
Устроили танец блох.
Прыгают, скачут в пачке,
До звёзд хотят долететь,
С ихнего полёта на землю
Своими глазами хотят поглядеть.
Сверкает река изумрудом,
Сверкает она ночью и днём,
И мне будет не трудно
Прыгнуть в неё кувырком.

320

Горит костёр, поленья жалят,
И языки огня горят,
И в том костре судьбу ломают
И ту судьбу костром палят.
Костёр горит, горит всё жарче,
Судьба не гнётся и не трещит.
Лишь по судьбе вода всё плачет,
И тот костёр не затушить.
А тот костёр — людская злоба,
И эту злобу не пронять,
И этой злобе набить утробу,
Чтоб судьба могла рыдать.
Горит костёр, судьба не плачет
И на колени не встаёт,
У ней есть стержень, а это значит,
Что никогда не упадёт!

321

Отражается небо в воде, и звёзды горят голубые,
И луна отражается тоже в стекле, и глаза горят дорогие.
Я ловлю каждый взгляд твоих губ и глазами к тебе прикасаюсь,
Слышу шёпот твоих нежных рук и руками их я касаюсь.
Ты шепчи только «милый» мне, моё имя и только на ушко,
Ты шепчи его при луне, и шепчи его только в ушко.
Я услышу его, потеку, с твоими губами сплетуся
И с тобой утону, и как граната от ласки взорвуся.
Пусть будет миг тобой наслажденья,
И, конечно, потом я пойму, что отдала себя на мученье.

322

Зеленеет парк мой лесистый,
Почки режутся из веток берёз,
И скворец поёт голосистый,
И поет ещё маленький клёст.
Прилетели сороки на ветку
И гнездовье своё ворошат,
И ворона у них соседка,
У вороны птенцы голосят.
Подрастут её маленькие детки,
Выпорхнут они в большой мир,
А у меня не хватает розетки,
Чтоб себе устроить маленький пир.
Разлетится вороньё по миру,
Будет падаль вороньё подбирать,
И я подобно эмиру
Вороньё это буду в клетку сажать.

323

Я гляжу на звёзды в небе, звёзды летают,
И в небесную даль они улетают.
Улетят незаметно, даже горы не сдвинув.
Оттого, что плохо в груди,
Возьмёшь и на всё ты задвинешь.
Тебя мутит всего, пьёшь прохладную водку
И потом друга возьмёшь рукою за глотку.
«Друг, скажи ты мне, друг ты мне иль товарищ?
Ту руку мне свою протяни, или ты утопаешь?»
Но вот тишина, друга больше не вижу.
Говорит мне жена: «Ты его не увидишь.
Вашей дружбе конец там, где начинаются деньги.
Друг уехал в Москву считать там копейки».

324

Золотится лунная дорожка, над водою звёзды всё висят.
И висит туман над лесом, ночью птицы всё молчат.
Только слышно, мышь скребётся в зарослях амбарной пустоты.
Курица-наседка всё печётся над птенцами куриной красоты.
Золотится лунная дорожка, и над лесом звёзды всё висят.
И в лесу стоит ещё сторожка, над которой звёзды всё блестят.
В той сторожке пустота лесная, в ней давно никто уж не живёт.
Наглухо забиты окна, двери, только ветер всё листву несёт.
Забросал тропинку он листвою, запорошил осенний листопад,
И сторожка будет та зимою вся под снегом до весны стоять.
А весной она оттает, побегут с неё ручьи,
Будут слышны глухариные там трели,
И до рассвета будут петь там соловьи.

325

Любовь, когда ты весь трепещешь
От прикосновения её рук,
И ей на ушко только шепчешь,
Когда касаешься её губ.
Ты шепчешь ей: «Люблю тебя», —
И от любви бежит слеза.
Так пусть слеза бежит от счастья,
Ведь страсть не сможешь удержать,
И в мире нет такого счастья,
Когда за любимым хочешь убежать.
И ты бежишь навстречу счастью,
Тебя ничем не удержать.
Ты знаешь, что за этим счастьем
Любимого сможешь ты обнять.

326

Сыпет осень на землю последние листья,
Ветер срывает последний листок.
Листья летят словно птицы,
По воздуху рея, собираясь в клубок.
Вот дождик закапал водой серебристой,
Медленно превращаясь в снег.
Листва золотистая покрылась снегом,
И лежит на земле белоснежный след.
Разбудит листву яркое солнце,
Листву, что лежит на земле,
И заблестит под солнцем листва золотая,
И побежит она по воде.

327

Чайки летят над водою,
Искрится вода в серебре.
Летят они над землёю,
Небо неся на крыле.
Летят, вода серебрится
На глади речной бирюзы.
Река от воды искрится
От набежавшей быстрой волны.
Искрится речная прохлада,
Обдавая чаек своим холодком,
И летит белокрылая стая,
И машет белокрылым крылом.

328

Когда тебе семнадцать, ты любишь, пламенеешь.
Когда тебе за двадцать, ты в сердце прямо целишь,
И растворяешь сердце ты своей любовью,
И разбиваешь сердце с раненою болью.
Её терзают муки, рвут её на части,
Ах, сладкая любовь, в ней столько сладкой страсти.
И пусть она в тебе цветёт, не пропадает,
И пусть она живёт, и сердце только тает.

329

Золотистые дождинки осыпали землю,
Падая на землю золотистым дождём.
И висят на берёзе золотистые нитки,
Скользя по берёзе водянистым ключом.
Дождь осыпал траву, даже лужи
Золотистой водой золотя.
И по лужам бежит ветер летний,
Тихо, мягко травой шелестя.
Золотится под дождём вся природа,
Солнце освещает дождь,
И у природы пошла мода
Пыль смывать с себя, когда идёт дождь.
Дождь прошёл, листва зеленеет,
И сверкает роса на траве,
И к осени слетит листва золотая,
И будет лежать на земле.

330

Падает снег белой снежинкой, со щеки стекает слеза.
Тает он белой слезинкой и блестит на траве словно роса.
Лунная ночь, ночная прохлада, изморозь блестит на траве.
Звёзды рассыпались словно рассада, отражаясь в небе словно в воде.
Лунная ночь, луна серебрится, по небу плывёт с желтизной.
Небо от звёзд только искрится, застилая своей пеленой.
Ночь пройдёт, земля застынет, инеем покроется вся земля.
И будет земля серебриться от снега, от выпавшего его серебра.

331

Серебрится роса на рассвете под серебристым бледным лучом.
Серебрится роса на рассвете, да ещё под бледной луной.
Лунный свет поливает землю, отражаясь в тусклой воде,
И ещё поливает он реку и сверкает он на траве.
Вся трава покрылась росою и сверкает под лунным лучом.
Хорошо гулять летом ночью, да к тому же ещё под луной.
Ты идёшь, трава шелестится, соловей поёт где-то в кустах,
Рыба в реке нерестится, и лягушки поют в камышах.
Ты идёшь, любимая рядом, прижимаешься к ней щекой.
Говоришь ей: «Ты моя отрада» — и целуешь её за кустом.
Ты целуешь горящим глазом и не можешь себя сдержать
И начинаешь своею рукой платье с неё снимать.
Затрепещет ночная дева, затрепещет ночная луна,
И останется в памяти эта дева и пощёчина, что она дала.
Отшумит моя буйная молодость, поседеет моя голова,
И буду вспоминать ту девицу в белом и о том, как она не легла.

332

Брось свой взгляд с поволокой на прохладную юность мою.
От тебя я ушёл недалёко, вспоминаю юность свою.
Вспоминаю, как ходил по задворкам, вспоминаю свою бедную мать,
И не брал я в руки иголку, брал нож, всех хотел застращать.
Пил я водку большими глотками, папиросой всегда заедал,
Выпускал дым всегда стежками и тоску свою прогонял.
Жил я долго так своеобразно, пока не встретил девицу одну,
Босиком она шла, танцевала, волос вился у ней на ветру.
Платье белое, взгляд был раскосым, волос русый даже до плеч.
И тогда шли покосы, траву молодую приходилось стеречь.
Шли покосы, мы с ней встречались и встречали мы с нею зарю,
По росе мы с ней бежали, чтоб скорей посмотреть на зарю.
Вот закончилась страда золотая, наступила прохладная хмарь,
И ушла от меня девица в белом, лишь оставила грусть да печаль.
Не бросай на меня свой взгляд с поволокой, я грущу о ней со слезой,
И моя рана — она глубока, и слезу утираю шершавой рукой.

333

Птичка, птичка, моя ты сестричка,
Отпускаю тебя в поднебесную даль.
Птичка, птичка, моя ты сестричка,
Грусть меня обвила как шаль.
Время пройдёт, грусть моя исчезнет,
Птицу свободы я отпустил,
Птицу свободы уже не воротишь,
И в клетку её уже не посадить.

Этот стих у меня родился, когда одна из покупательниц сказала, что в моих стихах много грязи.

Чистоты без грязи не бывает, так же, как грязи без чистоты.
И эту грязь руками ты счищаешь, чтобы были светлые умы.
Грязь наводишь ты же не нарочно, чистота от Бога всё идёт.
И в уме сидит она так прочно, что порою думать не даёт.
Как определить, что это чисто? Как определить, что это грязь?
И берёшь перо, бумагу, а на листе разводишь грязь.
И потом ты понимаешь, что на бумаге лежит чистота и грязь,
И эту грязь ты подчищаешь, чтобы можно было чистоту ту отличать.
Вот передо мной лежит бумага, на ней пока всё чисто,
И не видно эту грязь.
И боишься сделать росчерк, чтобы чистоту не замарать.
Но грязь ложится несравненно, и не могу своих чувств я побороть.
И кто-нибудь когда-нибудь скажет:
«Надо же, сколько стихов он наколол!»

335

Золотая рожь колосится, над полем летит мотылёк.
Рыба в воде нерестится, на реке идёт ледоход.
Лёд плывёт, идёт и ломает, рубит себя на куски.
Заяц на льду пропадает, шкуру ему не спасти.
Прыгает он по льдине, из края в другой конец,
Но лёд плывёт посередине, и река как серый свинец.
Плывёт лёд и тает в серой огромной реке.
Скоро лёд растает, и заяц будет в воде.
Недолго будет копошиться, недолго будет тонуть,
А лёд будет только крошиться, и зайцу придётся нырнуть.
Представьте, как заяц тонет, представьте, как заяц кричит.
Заяц о помощи просит, но зайца мне уже не спасти.

336

Искрится сосна золотая, развесила пряди волос.
Шишки висят золотые. В поле идёт сенокос.
Висят золотые шишки, искрится роса на сосне,
Под елью бегают мышки, дятел стучит в кедраче,
Стучит, перезвон раздаётся до самых сопок лесных.
Козодой на болоте смеётся, журавль ушёл в камыши.
Звенит лесная прохлада, шишки как бубенцы.
Висит еловая лапа, кукушка глядит на часы.
Глядит своими глазами, время — пора улетать,
Зима уже не за горами, шишки пора собирать.

337

Ветвистая рябина склонилась над окном,
Белая берёза плачет под луной.
Свежий ветер всё траву качает,
И огонь в печи сумасшедший пляшет.
Звёзды разбежались по небу белым серебром,
И луна в карете скачет прямо надо мной.
Лунная беседка всё стоит в саду,
И любимый шепчет: «Я тебя люблю».
Звёзды догорают, догорает мгла,
Вот уже проснулась алая заря.
Звёзд на небе много, их не сосчитать,
Но пора с рассветом звёздам исчезать.

Воинам Афганистана и Чечни

Трудно рассказать про свою жизнь,
И остаётся мне милостыню просить.
Сижу я на паперти который уж год,
Все говорят, какой я урод.
Лицо всё изрезано, лицо моё в шрамах,
Мелочь ищу у господ я в карманах.
Сижу я в коляске и без ноги,
Сижу я в коляске и без левой руки.
Прошу милостыню у вас, господа,
Чтоб у вас не отсохла другая рука,
Чтоб не оскудела ваша мошна,
Чтобы твёрдо стояла ваша нога.
А я вот сижу в назиданье в коляске,
С протянутой рукой и даже без маски.
Никто меня не спросит: «Почему ты сидишь,
С дымом сигаретным только молчишь?
Глядишь на людей и просеиваешь их в сито,
И мысли твои летят молчаливо».
Подайте копеечку мне, господа,
Со мной приключилась большая беда.
Ноги отрезало осколком снаряда,
Руку отрезала всё та же граната.
В медсанбат попал полуживой,
Медсестра сидела возле меня как часовой,
Меняла бинты, меняла повязки.
Думал: «Всё, кранты, дошёл до развязки».
Но выжил я, выкарабкался из лап чёрных дыр,
За смелость и отвагу похвалил меня командир.
Дали путёвку домой мне тогда,
На прощанье сказали: «Вспоминай нас иногда».
Вот сижу, вспоминаю в этой коляске,
И кружка в руке вместо каски.

339

Пробирается солнце сквозь лесную завесу,
Птицы в лесу голосят.
Устроили птицы в лесу там потеху,
И от этой потехи листья летят.
Прыгают они с ветки на ветку,
Свистят и песни поют,
Росу собирают в янтарную клетку,
А после её клювом клюют.
Прыгают они, скачут,
Утром встречают восход,
Ветку они качают,
Чтобы сорвать виноградную гроздь.
Виноградник гроздья развесил,
Гроздья висят тут и там.
Паук на листву паутину повесил
И ловит ещё комара.
Птицы поют, веселятся,
Пьянит их виноградная гроздь.
Пора и мне просыпаться,
Да вот коротка эта южная ночь.

340

Облака плывут по небу, сливаются с быстрой рекой.
Кружит нашу планету, летит она вместе со мной.
Летит она так быстро, ход часов нельзя изменить,
Летит она так быстро, и наше время спешит.
Спешит наше время куда-то, спешит в безоблачную даль.
И ты спешишь куда-то и хочешь это время догнать.
Но тебе не догнать это время, это время ушло далеко.
И сидишь с сигаретой и дым пускаешь в окно.
Дым летит, растворяется в небе, и несёт его в небесную даль.
И написано на бумажной газете: «За всё приходится отвечать».

341

Я понимаю, рано или поздно всё заканчивается,
Заканчивается всякая жизнь,
А также весна заканчивается, когда всё перестаёт цвести.
За весной приходит лето, за летом — осень с дождём,
Мороз бывает зимою в студёную зиму порой.
Потом снова весна распускает цветущие ветки свои,
И жизнь свою продолжает природа во время весны.
Гон начинают птицы, звери начинают петь,
У природы идёт инстинкт самосохраненья,
И ей приходится в оба глядеть.
Всё у природы продумано до мельчайших мелочей,
И всё, что она задумала, сбывается,
Как и первый выпавший снег.

342

Лужи стоят одинокие,
Лужи на холодной и чёрной земле.
Как мне хотелось, чтоб я тебе был нужен,
Но только сейчас, а не во сне.
Дождь идёт, поливает землю
Холодной серой водой,
И хочется мне, чтоб сверкали сейчас звёзды
Под бледной жёлтой луной.
Чтобы мы с тобой стояли рядом,
На звёзды глядели вдвоём
И следили с тобой за туманом
На том берегу за рекой.
Тот туман накроет реку
Белой шубой до самых ног,
И бросимся с головой мы в сено
На берегу, где стоит стог.
А в сене мы будем глядеть на звёзды,
И с тобой мы будем считать.
На берегу стоят ещё сосны,
И с тобой над ними будем летать.
Улетим мы с тобой далеко,
И от нас останется только след,
И спустимся мы с тобой на землю,
Когда будет лежать первовыпавший снег.

343

Твой образ я вижу повсюду и готов за ним побежать.
Его ищу я повсюду и готов весь мир обыскать.
Но тебя не найти мне, родная, от меня ты сейчас далеко,
И птицы, надо мной пролетая, летят они так высоко.
Летят они, курлычут, крыльями машут вослед.
Кот на окошке мурлычет и глядит на первовыпавший снег.
Засеребрил снег всю округу, под звёздной луной серебря,
А я хожу всё по кругу и ищу одну лишь тебя.

344

Птицы летят, улетают на запад,
Серебристым крылом по небу кружа.
Птицы летят и только на запад,
И сверху на землю они только глядят.
Бросили свой край, отчизну родную,
Здесь не дают им летать.
Бросили свою землю святую
И заставили сердце по отчизне страдать.
Всё летят, улетают всё дальше,
Вижу маленький клин корабля,
И в их чувствах не вижу фальши,
Вижу, как из-под них улетает земля.
Я бы взял бы взлетел белою птицей,
Полетел бы с ними в безоблачную даль,
Полетел бы даже жёлтой синицей
И заставил бы родину по себе лишь страдать.
Но я стою и машу птицам руками,
Улетающему клину вослед.
И вернутся серебристые птицы на родину,
Когда на земле растает снег.

345

Длинные реснички я твои люблю,
Длинные косички в косы заплету.
Заплету я косы в русую косу
И скажу тебе, как я тебя люблю.

Но коса ветвистая, волос твой упруг,
И мне ты скажешь: «Ты мне только друг.
Я люблю другого парня одного,
По нему я сохну и люблю его».
Как же этот узел мне тот развязать,
Что по ней приходится мне теперь страдать?
Волосы у ней шёлком, шёлком всё горят
И под лунным светом серебром блестят.
Серебрятся звёзды с речною тишиной,
И сверкают звёзды в глубине речной.
Что же ты, любимая, ты стоишь одна?
У твоего любимого есть уже жена.
Разобьёшь ты сердце ты его жене,
Но после этого будет ли он при тебе?
Не страдай ты сердцем по нему тогда,
Пусть не льётся по нему у тебя слеза.
Пусть твои реснички не от слёз блестят,
Пусть твои реснички от любви горят.
Ты закроешь очи, растворясь во мне,
И моё сердце будет биться лишь в твоей руке.
Но твоё сердце не заставить лишь меня любить,
И моё сердце только тает и по тебе грустит.
Узел очень толстый, его не развязать,
И мне приходится по тебе страдать.

Длинные реснички я твои люблю,
Длинные косички в косу заплету.
Заплету я косы в русую косу
И тебе скажу, как я тебя люблю!

346

Длинные реснички покрылись серебром,
Белые снежинки летают под окном.
Белый снег летает и летит звезда,
Яркая такая, как сама луна.
Звёзд на небе много, их не сосчитать,
Чтоб влюблённые на них глядели и могли мечтать.
Белый снег кружится, падает на снег,
Он ещё клубится, и летит тут смех.
Пара молодая, они спешат домой,
Чтоб побыть там в доме и только лишь вдвоём.
На длинные реснички падает всё снег,
Пусть у них останется от поцелуя след.

347

Я слышу запах русых волос,
Бегу я бегом от чёрных полос.
Чёрные полосы меня догоняют,
Кланяться в ноги меня заставляют.
Жизнь моя словно помойная яма,
Досталась в наследство мне эта карма.
Вот и бегу от чёрных полос,
Меня окружает сад чёрных роз.
Нет, не уйти мне от чёрных полос,
Окружил меня плотно сад чёрных роз.
Вот и стою посреди этого сада,
Впереди меня ждёт снова засада.
Вот и не знаю, куда мне идти,
Слышу я сверху: «Постой, потерпи.
Полосы пройдут солнечной тенью,
По волшебству, по одному лишь мгновенью.
И будет свет на твоей стороне,
И будет белый цвет на твоей полосе».

348

Серебрится речная гладь,
Серебрится речная прохлада,
И спешит куда-то река,
Серебристую гладь догоняя.
Гладь бежит, серебрится по полю,
И река не может догнать.
Серебрится по водянистому полу.
Убегает серебристая гладь,
Убегает она от речки,
А река не может догнать,
На бегу бросает колечки.
Не догнать реке серебристую гладь,
Только время годы уносит,
А река всё бежит, торопясь,
Подождать серебристую гладь только просит.
Пролетит серебро, его больше не стало,
И даже время прошло, будто его не бывало.

349

Волны качают небо, лижут морской песок.
Звёзды качаются в небе, небо как будто мешок.
Звёзды летят и сгорают, летят в непросветную даль,
В чёрном мешке пропадают, одни только искры летят.
Сгорит звезда небывалая, сгорит она синим огнём.
Планета стоит у штурвала, и звёзды летят дождём.
Летят, пролетают мимо, сгорая в небесной дали.
Летят они до рассвета, пока не погаснут огни.

350

Синеет лес за речкой дальний,
И от мороза лёд трещит.
И ветер гонит снег колючий,
И под солнцем он искрит.
Он впивается снаружи,
Нос и щёки леденит,
И над речкой всё он кружит,
И от ветра он летит.
Лес синеет и сверкает,
И речка подо льдом блестит.
И снег в лесу ещё мечтает,
Как звездою загорит.
Снег горит звездою яркой,
Синевою всё горя.
Он горит луной холодной
Как горящая звезда.
Но погаснет его пламя, когда сумерки зайдут,
Лишь звезда на небе сверкать там будет
Как небесный парашют.

Author WordPress Theme by Compete Themes