30

Вы ушли от меня нежданно, когда ночь ещё спала.
Звёзды сияли ярко, по небу ползла луна.
Проснулся я утром рано, по полю полз туман,
Звёзды ещё в небе мерцали, ветер плясал как шаман.
Качал он ветки берёзы, а также осиновую прядь.
На столе вы оставили розы в одиночестве их умирать.
Куда вы ушли, я не знаю, а может, ушли вы в Москву.
Я лапти себе залатаю и за вами вслед полечу.
Вот только куда мне лететь, я не знаю, ваш след в дороге остыл,
И от этого только страдаю и водки стакан пропустил.
Туман всё дальше лоснился, накрыл берёзовую падь,
А я даже спать не ложился, не зная от того, где вас искать.
Поеду я лучше в Питер, там тётка у вас живёт,
Живёт она на Фонтанке, там речка рядом течёт.
А вдруг она знает, где вас смогу я найти,
Попотчует меня чаем и скажет: «Ещё заходи».
Приехал я в гости к тётке, чаю она мне не дала,
Показала хвост от селёдки и сказала: «Уходи, пока голова цела».
Побранила меня в хвост и в гриву, вытолкала меня за дверь.
И решил: в Москву поеду на лошадях я через Тверь.
И вот Москва, столица здесь большая, повозки ездят и трамвай,
И свой сюртук под себя подминая, искал пристанища на лошадях.
Нашёл себе жилище — комнату за пять рублей,
У хозяина мордище — так и хочется дать ему кренделей.
Комнату снял небольшую, три метра вдоль и поперек.
Встретил вдову отставную, глаза у ней как уголёк.
Сказала мне: «Заходите. Буду рада видеть вас всегда.
Намедни ко мне вы зайдите, и я отпущу свои тормоза.
Встречу вас в ситцевом платье, передник будет на мне.
Хороший стол вам справлю, вы не смотрите, что я в седине.
Я молода и красива в теле, моё тело ещё на подбор.
Когда со мной вы будете, от вас не услышу укор».
Я пообещал ей, что скоро буду, что намедни к ней зайду,
Лишь только адрес узнаю и к ней непременно приду.
Весь день был я в поездке, искал любимую тать,
И мне захотелось в подъезде на стенку тут же поссать.
Туалета не было рядом, и я зашёл в магазин.
Хозяин лазил по карманам, воротник его очень теснил.
Я сказал ему: «Извините, ситуация, я хочу в туалет.
Нельзя ли в вашем туалете немножечко посидеть?
Я вам заплачу три копейки, нет больше мочи терпеть.
Скорей считайте копейки, а то готов сходить на дверь».
Меня пропустили. В кладовке был туалет.
Со свечкой меня запустили, спросив, сколько мне лет.
Ответил: «Мне ещё тридцать, возраст Христа впереди».
Хозяин сказал: «Моей дочке семнадцать, на чай ко мне заходи».
Нужду я охотно справил и дальше пошёл искать.
Телеграмму ещё отправил, и от голода давай я икать.
Зашёл я в кабацкий омут, где сало горит на печи,
Взял себе рыбу омуль и с чаем попил калачи.
Москву я всю объездил, но её так и не нашёл.
Кучеру кулаком я съездил и сказал ему, чтоб ушёл.
Догнав мужика в ермолке, дал ему три рубля,
Дал ему ещё на бутылку водки: «Ты, брат, извини меня.
Ищу я женщину, знаешь, не могу вот её найти.
Другие меня приглашают и говорят “зайди”.
Но я-то люблю другую, люблю её стройный стан
И не меняю её на любую, и держу в руках я каштан».
И ямщик мне сказал: «Бывает, барин».
«Что ж, — говорит, — барин, господь вас простит».
И ермолку с себя он снимает и про себя немного ворчит.
Три рубля положил он в ермолку, за подкладку туда положил
И пошёл к лошадям втихомолку и домой к себе поспешил.
Я вошёл в свою комнату тихо, у меня побежала слеза.
В моей комнате прозвучало эхо, и за водкой потянулась рука.