286

Снова ночь, и я в тетради и пишу тебе письмо.
И ты поверь мне, бога ради,
Если б жили вместе, вот было б хорошо.
Но ты в Москве даёшь концерты и крутишься ты там как волчок.
И считаешь там копейки, детей сажаешь на горшок.
Бежишь ты рано на работу, чтоб детей своих на ночь накормить,
От башмака отвалилась у тебя подошва, и негде её рядом тут прибить.
И вот идёшь, спешишь, хромаешь с авоськой в согнутой руке,
Второй башмак снимаешь, висят двери на петле.
Башмачник тут сидит нерусский, акцент грузинский у него,
Дверной проём там очень узкий, косится он на правое плечо.
Блузка твоя с плеча слегка спустилась, обнажая грудь твою,
И на стул ты опустилась, упираясь на левую ногу.
Башмачник, взяв колодки и засунув в башмаки,
Забил туда он гвозди, закрепил он каблуки.
И сказал тебе: «Наденьте, каблуки не отпадут».
И сказал тебе: «Заметьте, меня другие люди ждут».
Прибежала на работу, там стоит хаос, гам,
И сотрудник по работе был к тебе такой нахал,
Всё тебе он строил глазки, наливая вкусный чай,
И рассказывал тебе он сказки и к себе домой на чай он приглашал,
А потом прижался близко, обнажая твою грудь,
И пытался прислониться, чтоб губу твою лизнуть.
Но от поцелуя отвернулась и пощёчину дала
И после домой вернулась, где детвора тебя ждала.
Ты присела возле дома, где завалинка стоит,
И стоит там дуб высокий, и с него слетает лист.
Опустила свои руки, на колени положа,
Как замучили заботы, от усталости побежала тут слеза.
День пройдёт, просохнут слёзы, ночь минует как вода.
Подарю тебе я розы, где лежит на них роса.