224

Ты, цыганка молодая, погадай мне на руке.
И поеду в твой я табор, запрягу гнедых коней.
Там цыганки молодые будут петь, плясать всю ночь.
Эх вы, кони мои гнедые, унесите меня прочь.
И влюблюсь в тебя, цыганка, полетит тут голова,
Заиграет тут гитара семиструнная твоя.
Под гитару ту с тобою запоёт цыганский хор,
И поскачут сразу кони между лесом, между гор.
Запоёшь ты мне, цыганка, под гитарный перезвон,
Заиграет тут шарманка, заревёт цыганский хор.
Ты, шарманщик-бедолага, свою песню запустил,
И я под эту грустную песню с хором взял и загрустил.
А шарманка громко плачет, кони тут стоят, грустят,
И с цыганкой мы поскачем, колокольцы зазвенят.
Украду тебя, цыганка, я из табора тебя.
И понесут с тобой нас кони, и с тобой нас будет не догнать.
Колокольцы заливные разливают голоса.
Эх вы, кони мои гнедые, вы всё скачете куда?
Та цыганка упорхнула, и погас ночной костёр,
И кольцо она вернула под цыганский дивный звон.
Та цыганка часто снится у ночного мне шатра,
И цыганки молодые где все пляшут у костра.
Что же ты, моя гитара, всё грустишь, а не поёшь?
А не поехать ли тебе в табор, свою грусть там разожжешь.
И поехал снова в табор, стал искать цыганку ту.
Но цыганка та пропала, и по ней хожу, грущу.
Мои кони удалые, они всё ржут, зовут меня.
Эх вы, кони мои гнедые, увезите вы меня.
И уехал я из дома вот уже который год.
Не найти цыганку эту под гитарный перезвон.
Что же ты, моя гитара, всё грустишь, грустишь по ней?
И поеду снова в табор, запрягай, брат, лошадей.
Там увижу ту цыганку, закипит моя тут кровь,
И под семиструнную гитару ей спою я про любовь.
А цыганка молодая не посмотрит на меня:
«У тебя проседь уже седая и седая голова».
Вот стоят тут рядом кони, и гитара всё поёт,
Эх вы, кони удалые, вот цыганка моя идёт.