Воинам Афганистана и Чечни

Трудно рассказать про свою жизнь,
И остаётся мне милостыню просить.
Сижу я на паперти который уж год,
Все говорят, какой я урод.
Лицо всё изрезано, лицо моё в шрамах,
Мелочь ищу у господ я в карманах.
Сижу я в коляске и без ноги,
Сижу я в коляске и без левой руки.
Прошу милостыню у вас, господа,
Чтоб у вас не отсохла другая рука,
Чтоб не оскудела ваша мошна,
Чтобы твёрдо стояла ваша нога.
А я вот сижу в назиданье в коляске,
С протянутой рукой и даже без маски.
Никто меня не спросит: «Почему ты сидишь,
С дымом сигаретным только молчишь?
Глядишь на людей и просеиваешь их в сито,
И мысли твои летят молчаливо».
Подайте копеечку мне, господа,
Со мной приключилась большая беда.
Ноги отрезало осколком снаряда,
Руку отрезала всё та же граната.
В медсанбат попал полуживой,
Медсестра сидела возле меня как часовой,
Меняла бинты, меняла повязки.
Думал: «Всё, кранты, дошёл до развязки».
Но выжил я, выкарабкался из лап чёрных дыр,
За смелость и отвагу похвалил меня командир.
Дали путёвку домой мне тогда,
На прощанье сказали: «Вспоминай нас иногда».
Вот сижу, вспоминаю в этой коляске,
И кружка в руке вместо каски.