422

Окрасился месяц багрянцем, блестит золотая луна.
Эх ты, молодость моя удалая, эх ты, старость, кому ты нужна?
Роща тревожит мне душу, дождь по лицу меня бьёт.
Суки плюют мне в душу, тревога ещё меня дома ждёт.
Тревога за близкого друга, тревожусь я за него.
Тот друг мне только подруга, люблю я очень её.
Она у меня захворала, седьмой ей десяток лет,
В жизни своей только страдала, теперь ей осталось болеть.
Молодость у неё прошла беспробудно,
в раннем детстве замуж отдали её.
Муж попался пропойца, лупил так сильно её.
В поле навоз убирала, траву косила в логу,
После детей рожала под яркую только звезду.
Дети рождались так быстро, а умирали ещё быстрей.
Плакала она над могилой, а я стоял рядом с ней.
Всех схоронила она подчистую, пятеро было у ней.
Последнюю дочку она схоронила, нет никого больше у ней.
Вот и сошлись мы с нею когда-то, она да я, старый бобыль.
Ко мне приходили мои дети, ребята везде убирали пыль.
Но детям моим пришлось уехать по разным городам,
Им даже сейчас ко мне не заехать, важные у них там дела.
Вот и живу со своею старушкой который уж год,
Под голову кладу ей подушку, того и гляди скоро помрёт.
Умерла моя старушка, а вместе с ней и тревога моя.
В руку беру оловянную кружку и наливаю себе я вина.
Отмучилась, моя ты подруга, отмучаюсь скоро и я.
И будут стоять у гроба дочка и мои сыновья.
Потекут у них слёзы, потекут над моею судьбой,
И будут цветы лежать на могиле и плакать будут своею слезой.