390

И вот мои промчались годы, и вас я встретил на балу.
От новогодней непогоды я вам сказал: «Я к вам зайду».
И был тогда мороз, летела вьюга, пурга кружилась у ворот.
Метель была такая злюка, что отморозил себе нос.
Я к вам зашёл тогда в Сосново, свеча горела на столе,
Служанка сказала вам, что всё готово, и подала котлету мне.
Служанку вы после отпустили, сказали ей, чтоб она ушла к себе,
И почему-то загрустили со мною от выпитого вина.
Я прикоснулся к вашим пальцам и стал их нежно целовать,
Улыбку мне тогда вы показали, я вашу талию обнял.
Я целовал вас с такою нежностью и целовал я вашу грудь,
И вы расплылись от моей нежности, и мне захотелось в вас нырнуть.
Вы застонали, но не от боли, а от горячей лишь моей любви,
И вы меня к себе сильней прижали со всею нежностью к груди.
Свеча давно уже погасла, и дворник разгребает лунный снег,
И вы сказали: «Я буду вашей, но лишь тогда, когда растает снег».
Я ждал весну, как хор церковный,
который должен песню вот начать,
И звон колокольный, очень звонкий, нас с ней тогда окольцевал.
Мы с ней прожили очень долго, зарю встречали мы не раз,
Меня встречали у порога и целовали прямо в глаз.
От быта нашего былого я стал немного выпивать,
И вам ничего не оставалось, лишь слёзы горькие глотать.
Вам надоели мои попойки и надоел наш русский мат,
И от очередной моей попойки пощёчиной мне дали в глаз.
И вы сказали, что вы уходите
и что не собираетесь больше вы терпеть,
Во мне больше ничего хорошего вы не находите,
И остался я на ваш портрет глядеть.