382

Золотится утро золотое по верхушкам леса моего.
Глухари токуют там в полесье, и смола сосновая капает в ведро.
Мой дом живёт в бору сосновом,
и белки кормятся прямо из моих рук.
И шишки растут кедровые, по дереву слышен дятла стук.
Кукушка где-то скуковала, сорока пролетела над гнездом,
А я лежу на сене сеновала, соловей поёт прямо над окном.
В хлеву бурёнка замычала, коза недоенная стоит.
И лошадка моя тут забурчала, и кот на печке всё лежит.
Встаю я утром, утром рано, пока птицы в гнездовьях спят.
Когда туман по лесу ещё лоснится и петухи на жёрдочках сидят.
Берусь я утром за работу, в хлеву, в свинарнике убрать.
Беру на себя заботу лошадёнке хвост игривый расчесать.
Потом берусь руками за дойку, дою козу, Бурёнку погожу.
Вся в стойле сломалась стойка, её сперва я починю.
Пока коса лежит ещё на сене и роса золотится в той траве,
Беру косу, траву пускаю я под сено,
и солнце освещает дорогу мне.
И, накосившись сена до отвала, рукой своей со лба снимаю пот.
И достаю молоко я из подвала, мурлычет рядом мохнатый кот.
А во дворе петух закукарекал, пора Бурёнку в стойло загонять.
Ко мне отец с пасеки заехал и попросил баньку разогнать.
До вечера топилась банька, и после петухов её пошли глядеть,
И веником берёзовым по баньке спина устала от пота холодеть.
Напарившись вдоволь, даже с паром,
каменка захлебнулась от воды,
И мы с отцом уже с хмельным угаром песни уже пели,
даже без струны.
Разбудит солнце снова золотое, и петухи споют нам на подъём,
И мы с отцом от утреннего подъёма
опохмелимся хлебным мы кваском.