126

Я еду к вам из Петербурга,
Я еду к вам уже в Москву.
Меня вам разыскать будет уже нетрудно,
По вас я разливаю здесь тоску.
Сижу я в чистом ресторане,
И водка льётся, и вино.
Сижу за столом, и у меня в стакане
Водка льётся как пшено.
Я заказал себе закуску:
Балык из сёмги, холодца,
И я закусывал в закуску
Большого толстого тунца.
Мой стол украшен виноградом,
Из свежих яблок, апельсин.
Мой стол пришёл тогда в упадок,
Когда сидел я не один.
Ко мне подсели ещё трое,
И завязался разговор.
Они были из Бологое,
А я из Питера один.
Они нагло водку мою жрали,
Балык из сёмги, холодец,
Ко мне с расспросами приставали,
Моему терпению пришёл конец.
Сучары ёбаные, паскуды,
А ну пошли отсюда вон!
Откуда взялось столько мощи,
Что наебнул об них я стол!
Сучары быстро разбежались,
А я один остался пить,
И возле входа меня ждали,
И свой нож давай точить.
Вот время полночь, закрываться,
Швейцар сказал, что, мол, пора,
Пошёл ко входу одеваться,
В полу прогрызена дыра.
Я вышел молча с ресторана,
А за углом они стоят,
И я гляжу — их там целая орава,
Они стояли молча в ряд.
Я подошёл, схватил за горло
Того здорового бугая,
Подставил к горлу колотую бутылку
И сказал: «Смотри ты у меня!»
Но боль прожгла мне прямо спину,
Холодный нож вошёл в неё,
И я, найдя в себе ещё силы,
Бутылку колотую вонзил ему в плечо.
И я очнулся лишь под утро,
Земля остыла подо мной,
И шли секунды поминутно.
Меня заметил постовой.
И тут же «скорая» примчалась,
Она летела как стрела,
И доктор врач меня дождался,
Смотрел глазами на меня.
Мне быстро сделали прививку,
Часа четыре она шла.
Потом подозвал к себе сестричку,
Спросил: «Моя душа не отошла?»
Она малость улыбнулась,
Сказала: «Сударь, будешь жить!»
И тихонечко заснула,
А я боялся её своим стоном разбудить.